Наследники - Страница 89

…Месяц звонкий и рогатый…

Что-то опять тревожно толкнуло Егора. Предчувствие какое-то. Или напоминание. О парусах? О детской фотографии сорок восьмого года? О схеме в блокноте?

Блокнот лежал на коленях. Егор погладил блестящую корку с «Крузенштерном». Она была почему-то холодная до озноба…

А может, озноб от предчувствия? Или… вот от этих нахальных слов, которые высказал рыжий Светкин адвокат Скворцов:

— …И вообще я считаю, что критиковать имеет моральное право только тот, кто пишет сам. А от Петрова мы еще ничего не слышали…

— В самом деле… — Олег Валентинович направил на Егора очки. В них отражались тройные светильники. — Нет, я, конечно, не тороплю и не настаиваю, но… помните, мы договаривались, что каждый со временем прочитает что-то свое…

Это правильно, договаривались. И все уже, кажется, читали и обсуждали свои творения, кроме Егора.

Наклонов сказал мягко:

— Может быть, и вы, Петров, чем-то порадуете нас?

Что он так смотрит? И что все так молчат? Ждут?

Что же, он «порадует». Видимо, время.

И поддавшись стремительному вдохновению, которое не раз помогало ему, Егор встал. Откинул крышку блокнота.

— Ладно!..

Когда Земля еще вся тайнами дышала
И было много неизведанной земли,
Два русских корабля вокруг земного шара
Сквозь бури и шторма на поиски пошли.

Высоких островов вдали вставали скалы,
И тайною была морская глубина.
И Крузенштерн стоял отважно у штурвала,
И билась о корабль могучая волна.

И долго буду я завидовать, наверно,
Тем морякам, которые ушли в далекий путь.
На карте начерчу дорогу Крузенштерна
И, может, поплыву по ней когда-нибудь…

Егор не знал, читает он с выражением или без. Но, видимо, читал неплохо. По крайней мере, стояла тишина. Зябко сводило на щеках кожу, один раз перехватило голос. Но Егор помолчал секунду и продолжал:

Теперь Земля почти что вся уже открыта.
Остались тайны только в синей глубине.
Они — как старый клад, на острове зарытый.
Но, может быть, одна откроется и мне…

И вижу мачты я, летящие в зените,
И вижу паруса белей, чем белый снег,
И рында для меня над палубой звенит там,
И это мой корабль пришел ко мне во сне.

Еще не решена последняя загадка,
Тревожный счет ведет хронометр судовой.
Кремневый пистолет… На старой карте складка
Легла меж островов отчетливой чертой…

Он прочитал строки, написанные Толиком, и свои как одно стихотворение. Оно и было одним, целым… И кончив, он поднял наконец глаза от блокнота.

Наклонов был бледен. Он стоял у окна (месяц висел над его плечом). Прошла совершенно безмолвная минута. Олег Валентинович быстро снял, почти сорвал очки, стал протирать их скомканным платком. Не поднимая лица, сказал:

— Да, сюрприз…

— А что, неплохо, — подал голос рыжий Скворцов, решивший быть объективным.

— Да… — Наклонов все тер очки. — А скажите, Петров… вы уверены, что это… ваши стихи?

— Вполне… — У Егора все натянулось внутри. И в ушах звонко застучал хронометр. Тот, кургановский. Толика. Гая…

— А я… можно откровенно?.. — Наконец он надел очки. — У меня есть сомнения… Простите, но… может быть, вы где-то слышали или читали такие стихи раньше?

— Где? — тихо, но резко спросил Егор.

— Я… только спрашиваю.

Теперь Олег Валентинович смотрел Егору в лицо. Без уверенности, но и без всякого добродушия. Отражения плафонов казались злыми огоньками. Егор кашлянул, чтобы не осипнуть от волнения. Сказал, аккуратно подбирая слова:

— Вы думаете, что я эти стихи у кого-то украл? Это, кажется, называется «плагиат»?

Очки дрогнули.

— Егор… я не хотел бы таких слов… Я не подозреваю вас в злом умысле… Но эти стихи я знаю много лет.

«Еще бы!» — подумал Егор.

— Да, — кивнул он. — Только не все. Я их дописал.

— Ну… может быть. — Олег Валентинович, кажется, стал спокойнее. — Но все-таки…

Егор перебил с еле заметной насмешкой:

— Вот у вас есть книжка с очерками про нефтяников. Вы ее вместе с другим человеком писали, с Борисовым. Никто же вам не говорит, что это не ваша книжка.

— Да!.. Но и я не говорю, что она только моя! К тому же мы с Борисовым работали вместе. А вы… с тем человеком… стихи эти писать вместе не могли. Я это знаю точно… Кстати, интересно: как эти стихи попали к вам? — В голосе Наклонова скользнула просительная нотка.

Егор не сдержался:

— Я понимаю, что вам это очень интересно.

— Петров! Как ты разговариваешь! — вмешалась Бутакова.

— Помолчи, Весенний трофей… — Егора хлестнуло неожиданной злостью. Они здесь все заодно!

— А ты… тебе здесь не «таверна»!

Он резко обернулся, чтобы сказать…

— Товарищи! Товарищи… — Наклонов раскинул руки, словно загораживал всех от опасности. — Друзья мои! Что с вами?.. Давайте творческие споры не превращать… в склоку. Любой конфликт можно уладить, если понять друг друга… Егор!

— Что? — он посмотрел в очки.

— Я ведь не хотел вас обидеть. Но мне действительно важно знать, где вы взяли эти стихи. У меня с ними… кое-что связано в жизни. Давайте по-мужски: карты на стол. И тогда решим, имеете ли вы право быть соавтором этого человека.

Егор не отвел взгляда, сказал отчетливо:

— Имею. Я дописал стихи своего отца.